На онлайн канале "ivi" вышел сериал "Чума!". Режиссер сатирического сериала о коронавирусе — казанский режиссер Байбулат Батулла (Батуллин). Над сериалом также работали продюсеры Тина Канделаки и Сергей Шнуров. К тому же Байбулат Батулла играет печенега. В беседе с Радио Азатлык он рассуждает о чувстве неполноценности у татар и объясняет, почему татары так много внимания уделяют проблемам татарского языка.
— Это не первая ваша работа с Тиной Канделаки и Сергеем Шнуровым. Как вы нашли друг друга? Как с ними работается?
— Если честно, я напрямую с Тиной Канделаки никогда не работал. Я снимал короткометражные корпоративные фильмы, рекламы и фильмы в фирме "Goose Goose Films продакшн". В это же время они снимали сериал "Большая игра". Они несколько раз меняли режиссера, потом предложили мне. Тина Канделаки туда пришла после меня. Но я с ней не работал тогда, моим боссом был Давид Кочаров. Он уже работает с боссами "повыше". Кочаров раньше занимался контентом для канала СТС, сейчас он является одним из генеральных продюсеров канала "ivi". Короче, мне было легко, потому что я ни с Тиной Канделаки, ни со Шнуровым не работал (смеется — ред.).
— Над сериалами работают долго. "Зулейху", например, снимали два года. А ваши работы вышли быстро. "Большая игра" была готова сразу после Чемпионата мира по футболу, а "Чума!" вышла вообще во время карантина. Расскажите, как вы его снимали.
— Да, мне кажется, мы поставили рекорд с "Чумой!", очень быстро сняли. Это влияет на качество, но, мне кажется, по сравнению с остальными проектами, снятыми во время самоизоляции, наш получился самым интересным.
Он далеко не идеальный, но, скажите, кто-то еще снял 6-серийның сериал за месяц? Первые две серии мы написали за 3-4 дня. Три дня снимали, в это время писались остальные серии. Мы до конца сами не знали, что будет в следующих сериях. Это был для нас познавательный опыт, мы добавляли новые сюжеты из новостей того именно дня. Содержание серии это не меняло, но менялись скетчи, диалоги. Снимали легко и быстро, съемки продолжаются. Еще было интересно то, что после того, как вышла 7-я серия, мы кое-что изменили в 5 и 6 сериях. На сегодняшний день доказано, что кино, телевидение и интернет контент можно делать быстро.
Я не могу сказать, что я доволен. В сериале мне что-то нравится, что-то нет. Но беру это как челендж и большой опыт. Мы иногда только утром узнавали, что мы будем снимать в тот день. Актеры только накануне узнавали, будут ли они участвовать в съемках или нет. Были дни, когда срочно меняли актера.
Этот сериал такой капустник, как КВН. Поэтому я бы не называл это "кино". Скорее, скетч-шоу в жанре как "Голубой огонек". Иногда чем-то напоминает телевизионный спектакль.
— Думаете, это новый способ снимать фильмы?
— Да, здесь важна была скорость. Вообще, мы опоздали на неделю-две. Если бы "Чума!" вышла на две недели раньше, было бы еще интереснее зрителю.
Сейчас такое время — меняются способы снимать кино, делать телевидение и создавать интернет контент. Продакшн станет еще быстрее. Раньше надо было встречаться, что-то решать. Сейчас можно все обсудить в онлайне. Это быстрее и эффективнее. Например, вся подготовка к съемкам этого сериала шла в Zoom. Ничего сложного не было. Из-за пандемии у нас появилась возможность работать быстрее и эффективнее. Понятно, что из-за скорости может страдать качество. Но тут смотря какие цели ставить. Мне не хотелось бы всегда так быстро работать, но в этот раз это было познавательно.
А что касается новостей, которые мы в форме скетчей вставляли в серии, то делается это так: как только была интересная новость, мы снимали скетч отдельно и добавляли его в ту или иную уже готовую серию при монтаже.
— Вы играете в роли печенега, даже добавляете там пару слов по-татарски. Это была ваша идея?
— Первая причина — у нас не хватало актеров. Мы не могли звать больше. Если вы смотрели сериал, то, наверняка, заметили, что один актер играет несколько ролей. Во-первых, это для того, чтобы не собирать много людей во время пандемии. Во-вторых, у нас такой театральный жанр, такой КВН. Ведь в КВН актеры не гениальны, но умеют быть в нескольких ролях. И в команде с настоящими актерами они раскрываются. Так как нам надо было быстро, мы именно и выбрали стиль КВН. Поэтому среди актеров есть такие, кто играл в КВН раньше. Мне лично самому такой стиль не очень нравится, но это было хорошее решение нашей креативной команды.
И вот, среди них не было никого, похожего на печенега, половца или монгола. Наш креативный продюсер Александр Вялых предложил мне эту роль. Не могу сказать, что я был очень этому рад, потому что быть одновременно и актером, и режиссером очень тяжело. Особенно когда все так быстро делается. Мне тяжело запоминать тексты. Обычно режиссеры со мной мучаются, вот я и намучался сам с собой. Хорошо, что там был Давид Кочаров, он помог.
— Люди умирают от коронавируса. Вас не обвинили в том, что "смеетесь над болезнью"?
— Не было цели смеяться ни над вирусом, ни над погибшими. Среди моих знакомых есть люди, заболевшие коронавирусом, есть знакомые знакомых, которые умерли от него.
Мы высмеиваем решения властей, как они не были подготовлены к такому. Мы смеемся сами над собой, это скорее самое правильное. Выясняется, что никто не был готов к такому, вот над этим мы смеемся.
Действие в сериале идет не в одной определенной стране, а в Замке. Вместо президента у нас Барон. Новости у нас со всего мира.
— В сериале есть сатирический эпизод о Грете Тунберг, шведской школьнице-экоактивистке. Почему вам кажется смешным то, что она делает?
— Жаль, что вам показалось, что мы над ней смеемся. У нас не было такой цели. Нам было важно показать реакцию Барона на Грету Тунберг, мы смеялись скорее над этим. Этот скетч был об абсурдной реакции Барона на дела Греты Тунберг. А Грета — не только активист, она, в первую очередь, человек — вот, что мы хотели сказать. Если мы не смогли это донести зрителю, я прошу прощения.
— На съемках все были в масках? В сериале актеры без масок.
— Да, мы снимали во время карантина, в мае. 3 мая я присоединился к проекту. Да, мы всегда были в масках. В каждом углу стояли антисептики, на каждом столе и стуле. Нам регулярно измеряли температуру. Насколько я знаю, никто не заболел во время съемок. Между актерами всегда было расстояние не меньше 1.5 метра. Я сам измерял своими шагами.
— Не хотите снять сериал на татарском?
Попытка сохранить язык это хорошо, но заниматься только этим — неправильно
— Нет, не собираюсь. Это провокационный ответ. Если спросите, почему — у меня нет цели снять что-то именно на каком-то языке. Мне кажется, не это должно быть целью. Должен быть интересный сценарий. У меня цель — снять интересный фильм. Например, "Чернобыль" на HBO. Там не говорят по-русски, но почему-то, ему верят. Его смотрели и русскоязычные зрители. Никто не жаловался, что он "снят не по-русски". Я не слышал.
У нас, у татар, есть чувство неполноценности. Поэтому мы уделяем слишком большое внимание языку. Попытка сохранить язык это хорошо, но заниматься только этим — неправильно. Делали же татарский контент, сколько денег потратили — ничего интересного не получилось. Я и в будущем не собираюсь ставить такой цели. Если в моих будущих сценариях актеры должны будут говорить только по-татарски — да, я согласен, так будет. Но делать что-то, ради того, чтобы это было по-татарски — не буду.
Я вот в будущем я собираюсь снимать фильмы о себе. Я не живу в чисто татарском окружении. А кто живет? Фильмы на татарском на ТНВ или работы татарстанских кинематографистов для меня неубедительны, они не настоящие.
По-моему, татарский — не для кино. Наши актеры все с театральным образованием, сразу видна разница. Если бы я снял кино о жизни татар или в Татарстане, он был бы на двух языках. Хотите вы этого или нет, но это так. Какого языка больше, какого меньше — это уже другой вопрос. И я бы не работал с профессиональными актерами. Я бы нашел документальные типажи среди народа. Это моя абстрактная мечта пока.
Нам надо искать дальше, снимать больше фильмов. Рано или поздно, мы что-то найдем. Надо быть готовыми, что будет еще миллион плохих фильмов. Но когда-то среди них будет и что-то хорошее. Мне часто задают вопрос о языке, это больная тема для всех моих друзей.
— Вы остались в Москве, почему не захотели вернуться в Казань?
Я бы не уехал, если бы в Казани были такие возможности, как в Москве
— Я не уезжал из Казани. Я первый раз в жизни вот не был в Казани четыре месяца, и это из-за карантина. Я как минимум раз в месяц ездил в Казань, мы там делаем разные проекты, клипы. Часто они не все доходят до зрителя.
Я бы не уехал, если бы в Казани были такие возможности, как в Москве. В Казани нет никаких возможностей работать в кино, рекламе, снимать сериалы. Там надо самому эти возможности создавать. Для того, чтобы создать возможности, надо набраться опыта где-то в другом месте, достичь чего-то там. Сейчас я как раз в процессе, в Казани потом тоже что-то сниму.
— Почему татарское кино не развивается? Если бы в Казани была своя киностудия, было бы иначе?
— Татарское кино не развивается, потому что его нет. Если мы вообще, задаем этот вопрос, "а есть ли татарское кино или нет", то надо забыть об этом. Мы же уже много говорили об этом, все безрезультатно. Поэтому, может, нам задуматься не о том, чтобы снимать татарское кино, а снимать хорошее кино?
Когда мы начинаем учиться писать, мы не начинаем учиться писать по-татарски, мы сначала изучаем буквы. Когда мы учимся музыке, мы сначала изучаем ноты. Команде "Рубин" или "Ак Барсу" не ставят задачу играть в татарский футбол или хоккей. Перед ними стоит задача показать хорошие результаты. Их же не заставляют брать игроков только из Казани. Потому что это понятная индустрия.
На все надо смотреть с точки зрения бизнеса, это во-первых. Во вторых, нам нужен опыт, нам надо собрать наше национальное и аутентичное и научиться показать это всему миру. А что делаем мы? Не имея опыта, мы пытаемся быть уникальными. И это должно быть по-татарски. Так не бывает. Надо пока забыть слова "татарское кино". Надо забыть, потом оно появится со временем.
Я очень позитивно настроен насчет этого. Без индустрии и опыта ничего не получится. Казанская киностудия должна учиться у мировой киноиндустрии. А там правила простые.
Жалко, что у нас нет своих экспертов. Я верю, что когда мы наберемся опыта в экономике, спорте, потом получит развитие медицина, образование, потом и кино. Так лет через 578 (смеется — ред.). А если серьезно, нам кажется, что все дело в деньгах. Наши татарстанские кинематографисты очень любят деньги. Они думают, что фильмы плохие, потому что денег мало. Они ошибаются, по-моему. А может, я молод и пока чего-то не понимаю. Но, надеюсь, я смогу это доказать, когда сниму что-то классное с минимальным бюджетом.
— Татарстан для кинопроката ежегодно выделяет 7 миллионов рублей. Это мало или много? Сколько надо денег, чтобы снять один хороший фильм?
— Этого я не знаю. Не могу ответить. Семь миллионов это очень мало, почти ничего. Но есть и такие, кто снимает и за меньше.
— Хотите снять полнометражный фильм?
— Да, мечтаю снять полнометражный фильм. Рано или поздно, думаю, осуществлю свою мечту. У меня были планы до пандемии. Этим летом мы должны были начать снимать полнометражный фильм, но все остановилось. Но я все еще собираюсь. Посмотрим.
Байбулат Батуллин родился в 1993 году в Казани. Сын известного татарского писателя Рабита Батуллы. Родной брат Байбулата — Нурбек Батулла — хореограф, лауреат театральной премии "Золотая маска". Сам Байбулат Батуллин окончил Казанское хореографическое училище и режиссерские курсы Московской школы кино. Работы: "Чума!" (2020), "Большая игра" (2018), "Половинки" (2017), снялся в фильме "Сокровища О.К." (2013)
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
