Конгресс ойрат-калмыцкого народа 26 октября опубликовал декларацию о независимости Калмыкии. "Idel.Реалии" побеседовали с одним из членов Конгресса, юристом и этноязыковым активистом Даавром Дорҗином о том, как представители национального движения видят свой путь к независимости и что планируют делать, если она будет достигнута.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

"Если бы существовал рейтинг регионов по демократичности, Калмыкия заняла бы одно из последних мест"

— Какова история Конгресса ойрат-калмыцкого народа? Что позволяет вашей организации называть себя легитимным представительным органом?

— История Конгресса неразрывно связана с народными съездами, более известными под калмыцким названием — чуулһн или чуулган. Первый такой съезд прошел в Элисте в 2015 году, последний на территории Калмыкии — в 2021 году. После него были арестованы многие участники и даже блогеры, снимавшие мероприятие. В 2022 году гонения против участников съездов и организующего их Конгресса усилились, многие лидеры были вынуждены уехать за границу, так что сегодня организация действует преимущественно в эмиграции, сохраняя при этом связь с республикой и оставаясь известным в регионе актором.

Легитимность Конгресса также напрямую связана со съездами — он называется представительным органом именно потому, что на этих мероприятиях его членов выбирали с помощью голосования. Конечно, в условиях, когда в России нет демократии и честных выборов, эту легитимность нельзя назвать поистине всенародной. На съезды приходили те, кому было небезразлично национальное движение и кто имел желание и возможность участвовать в альтернативной политике. Соответственно, от выборов в Конгресс и от представительства в нем себя добровольно отрезали почти все сторонники "Единой России" и действующей власти в целом.

В остальном же я бы назвал принципы формирования Конгресса действительно репрезентативными — по крайней мере, для оппозиции. В него вошли представители практически всех известных в регионе сил и идеологий — "яблочники", коммунисты, независимые деятели национальной культуры и многие другие. Правда, часть членов покинула организацию в 2022 году из-за разногласий по вопросам войны в Украине.

— Насколько Конгресс и его идеи известны и популярны в республике?

— В отсутствие легальной публичной политики в регионе трудно оценить реальную поддержку и популярность Конгресса и идей, высказываемых его членами. Тут сейчас невозможна никакая социология. Определяя "на глаз", я бы сказал, что Конгресс по-прежнему актуален и широко узнаваем в среде оппозиции и интеллигенции, но большинство его деятелей — люди старше 40 лет, и целевая аудитория в целом такая же. Сейчас это потихоньку меняется, молодые люди тоже начинают узнавать о Конгрессе. Мы над этим активно работаем.

— Как именно вы представляете себе сценарий выхода Калмыкии из состава России?

— Для того, чтобы это стало возможным, должно совпасть несколько факторов, но я считаю их совпадение практически неизбежным. Представим такую ситуацию: положение российских войск в Украине становится всё более безнадежным. Это ведь уже происходит — изначальная российская армия была во многом уничтожена, мобилизация фактически создала вторую армию, но у нее еще меньше шансов. Самые боеспособные силы сейчас — ЧВК "Вагнер" и народные милиции "ДНР" и "ЛНР", но их не так много.

Когда военная сила России будет исчерпана, Москве придется капитулировать, а остатки наиболее боеспособных формирований просто пойдут под международный трибунал как военные преступники. При таком сценарии, когда Россия теряет последние возможности атаковать и удерживать оккупированные территории, она неминуемо подпишет соглашение на украинских условиях — это может занять какое-то время, но я считаю, что это должно случиться.

— Как капитуляция России поможет калмыцкому движению достичь своих целей?

— Этот момент будет окном возможностей для всех национальных движений народов России. Если провозгласить независимость того или иного региона после капитуляции Москвы, кто помешает ему отделиться? У Кремля практически не останется людских ресурсов на подавление такой инициативы — к тому времени слишком многие погибнут в Украине. Но даже если представить, что какие-то люди остались, нужно учитывать и политическую волю. Использовать военную силу против своих регионов сразу после крупнейшего поражения в истории страны — это политическое, да и буквальное самоубийство. А если учесть, что заявить о суверенитете могут сразу несколько регионов, Москве пришлось бы начинать сразу несколько новых войн, что еще менее реалистично. Впрочем, всё это — только один возможный путь развития событий. Если что-то пойдет иначе, возможны и другие варианты, в которых наш народ останется в выигрыше.

— Допустим, ваши прогнозы верны и прекращение войны в Украине приведет к распаду федерации. Не может ли это вызвать ряд новых войн в границах России даже без воли Кремля? Сможет ли Калмыкия сохранить суверенитет и свою территорию в такой ситуации?

— Как ни парадоксально, я думаю, что сама Украина может стать одним из гарантов нашей безопасности. В случае капитуляции Москвы наверняка будет образована некая буферная зона в приграничных регионах России. Сама Калмыкия в нее, конечно, не войдет, но с запада наша республика граничит с Ростовской областью, это всё равно достаточно близко. Украина не захочет и не допустит новых конфликтов недалеко от своих границ, и в этом ее может поддержать Запад — я не удивлюсь, если по итогам войны мировое сообщество в принципе вверит наш макрорегион Украине, которая будет следить за порядком на этой территории.

Больше, чем возможность военной конфронтации, меня беспокоят отношения с теми образованиями, которые будут окружать Калмыкию. Сейчас трудно сказать, что это будет — остатки еще сохраняющейся РФ, одно или несколько новых государств, но что-то ведь там будет. Очень важно, чтобы хоть какие-то из этих образований были готовы поддерживать с независимой Калмыкией дипломатические и торговые отношения, не обрывать инфраструктурные связи, потому что у нас энергодефицитный регион.

У нас огромная доля зеленой энергии — солнечные батареи, ветрогенераторы — но этого пока недостаточно для обеспечения всей республики, так что, если кто-то захочет оказать давление, он может просто обрезать провод. То же касается и питьевой воды — в степях и полупустынях ее мало, нужен завоз. Хорошо бы, чтобы было, откуда завозить. Эти вопросы решаемы, и я считаю их более важными и реалистичными, чем страх войн с соседними регионами или централизованного вторжения после объявления независимости.

— Вы говорите об инфраструктурных проблемах, а как насчет экономики? Сможет ли гипотетическая независимая Калмыкия обеспечивать свои потребности, сохранить и повысить уровень жизни населения?

— С этим, я думаю, проблем не будет. Размышления об экономике будущего государства затрагивает еще один важный вопрос — территориальный. Это тема для отдельного разговора, но, если коротко, у нашей республики есть претензии на некоторые районы Астраханской области, которые должны принадлежать Калмыкии как в историко-культурном смысле, так и юридически. В контексте обсуждений этой проблемы я слышу в том числе мнения активистов, готовых к полному объединению всех территорий наших регионов в единое государство, причем говорят об этом как выходцы из Калмыкии, так и астраханцы.

У этого сценария есть свои проблемные места, но, если говорить чисто экономически, это очень выгодная история. В нынешней Астраханской области, включая непосредственно улусы, отрезанные от Калмыкии в период сталинской депортации, добываются газ и нефть. Если бы деньги с их добычи не уходили в Москву, они могли бы изменить уровень жизни и в Астрахани, и у нас на порядок.

К тому же оба наших региона имеют выход к Волге. Из-за выпирающего фрагмента территории Юстинского района Калмыкии, который заканчивается за рекой, "разрезая" Астраханскую область, разделение наших регионов на разные государства привело бы к двойному переходу границы как судами, движущимися по реке, так и автомобилями, едущими по ее берегам. Если же регионы будут объединены в новом независимом государстве, полный контроль над Нижней Волгой сделает его важным торговым и транзитным центром, что также повлияет на благосостояние местных жителей.

— Вы написали "Концепцию государственного устройства Новой Калмыкии". Что это за документ? Можете пересказать его основные тезисы?

— Пока это просто заметки, можно сказать, материал для размышления. В этой статье я закладываю некие основы того, как я вижу становление и обустройство нашего государства в случае достижения независимости. Я не претендую на универсальный авторитет, а лишь выражаю свои личные мысли. В данном случае многие из них близки к тому, что думают другие члены Конгресса и в целом национально ориентированные калмыки.

В рамках моей концепции Калмыкия — это республика, устойчивая правовая национал-демократия, в которой эффективно работает местное самоуправление. В случае, если ойратское государство будет образовано в границах современной Республики Калмыкия, его устройство будет унитарным. Если территориальный спор с Астраханской областью будет разрешен путем объединения или передачи потерянных улусов, государство может быть регионалистским и признавать территориальные автономии.

После перечисления этих фундаментальных тезисов я рассуждаю об устройстве законодательной власти, принципах избрания парламента в переходный период и в дальнейшем, о полномочиях главы государства — думаю, эти вещи нет смысла пересказывать в деталях, это проще прочесть.

Еще один блок тезисов в моей концепции касается свобод — разумеется, калмыцкое государство должно гарантировать свободу слова, прессы, собраний, поощрять создание политических партий и общественных организаций. Конечно, защита гражданских свобод и прав человека плохо совместима с нынешним устройством государственной власти во всей России и в нашей республике в частности. Здесь мы подходим к люстрациям.

Я считаю люстрацию ключевым инструментом нормального перехода от недемократического режима к демократии. Необходимо будет временно запретить представителям власти, занимавшим должности из ограниченного списка, занимать любые госдолжности. Те, кто не покинул свой пост после 24 февраля, запятнали себя как минимум этим решением, но и до этого, естественно, было много вопросов.

Вот, например, глава республики Бату Хасиков — он не просто поддержал войну на словах, он ответственен за создание "национальных" отрядов, за проведение мобилизации, которая несет чудовищные риски для жителей Калмыкии. Я полагаю, что такие люди утратили моральную потенцию для участия в будущем нашего народа. При этом, разумеется, выгонять всех на уровне сельсоветов нет возможности и нужды. Я говорю о таких людях, как депутаты республиканской думы и региональные министры.

— Затрагивает ли ваша концепция вопросы языковой политики?

— Конечно. Ойратский (калмыцкий) должен быть единственным государственным языком, на нем должно вестись обучение в школах и университетах. Публичная служба не должна быть доступна для тех, кто им не владеет. Я понимаю, что это нелегко: столетия русификации и катастрофа массовой депортации привели к тому, что многие жители республики и калмыцкие диаспоры слабо владеют родным языком. К сожалению, я и сам не исключение. Но я считаю, что именно резкий и централизованный подъем престижа государственного языка, возведение его в ранг необходимых поможет возродить язык и провести ускоренную ойратизацию общества.

— Сможет ли общество моментально перейти на новый государственный язык, если сегодня многие им не владеют?

— Конечно, для этого будет необходим некий переходный период. Государство должно предпринять все меры для того, чтобы его жители как можно быстрее овладели национальным языком, но нужно понимать, что изучение языка требует времени, это не делается за один день. Будут разработаны отдельные образовательные программы для тех, кто уже владеет языком, и для тех, кто будет учить его с нуля. При этом люди смогут получать госуслуги на нескольких языках, в том числе на русском. В принципе, этот формат можно сохранить и после переходного периода — многоязычие государственных структур успешно соблюдается во многих странах Европы и мира.

Вообще, когда я говорю о резком росте престижа государственного языка, я не имею в виду, что другие языки окажутся под запретом. Представители этнических меньшинств должны всегда иметь право на изучение родных языков в муниципальных школах, причем в действительно достаточном объеме — то, что российская система образования предлагает сегодня, назвать достаточным трудно. Но знание государственного языка должно быть универсальной характеристикой гражданина нашего государства.

— По какому принципу люди будут становиться гражданами этого государства?

— Гражданство должно цениться, ведь это определенные права и обязанности, устойчивая связь человека с государством, поэтому я против слишком мягких правил принятия в гражданство. В то же время я считаю, что государство должно строиться на принципе национал-демократии, а значит институт гражданства должен быть в некоторой мере привязан к этничности. Ойрат или ойратка имеют право получить гражданство в крайне упрощенном порядке вне зависимости от того, где они родились и жили до достижения независимости. При успешной проверке документов, подтверждающих происхождение человека, он должен получить паспорт в течение пятнадцати минут.

В том, что касается гражданства представителей этнических меньшинств, можно руководствоваться опытом Эстонии. Люди, рожденные на территории Калмыкии и проживавшие там на момент провозглашения независимости, должны иметь автоматическое право на гражданство, но не обязанность его принять. Если человек не согласен жить в ойратском государстве, мы должны обеспечить ему трансфер на историческую родину или организовать условия для того, чтобы он оставался здесь в статусе апатрида или негражданина.

Негражданами также могут стать люди, жившие в Калмыкии на момент провозглашения независимости, но не родившиеся в ней и не имеющие калмыцких предков. Негражданин — это не то же, что иностранец. У него есть связь с этой землей, он имеет право жить на ней сколь угодно долго без всяких виз, имеет право на трудоустройство и получение социальных пособий, право участвовать в местных выборах и избираться на местном уровне. Но доступ к общегосударственным выборам для таких людей должен быть заблокирован. Желающие смогут перейти из неграждан в граждане, сдав экзамены по государственному языку и конституции.

— Когда, по-вашему, все эти сценарии могут быть реализованы?

— Как я уже сказал, на мой взгляд, будущее нашей республики и регионов России вообще напрямую зависит от ситуации в Украине. Тот сценарий достижения независимости, о котором я сегодня рассказал, требует капитуляции Москвы. Я не могу, да и никто не может сказать, когда именно это случится. Можно предположить, что в следующем году, но это только догадки. Надо понимать и то, что окончание войны и достижение независимости не произойдут в один и тот же день. Это тоже долгий и сложный процесс.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.